К чему приведет гибридная демократия в Украине

Есть ли у людей готовность выходить на улицы? По какому поводу? Что может стать последней каплей в чаше их терпения?  Мнения лидеров общественных организаций и социологов

Вчера представителей ПАСЕ из мониторингового комитета не пустили в колонию к Тимошенко. Это еще один эпизод, который выстраивает мнение о нашей стране у западных демократических институтов да и всего европейского сообщества.

Европейцы состояние свободы в Украине выводят в специальные термины как-то «гибридная демократия» (предпоследняя «остановка» перед оценкой «авторитарный режим»). Еще его оценивают резолюциями ПАСЕ (в последней из них, напомним, из восемнадцати пунктов восемь касались политических репрессий). Уровень свобод меряют индексами — последние «замеры» делал в 20-х числах марта фонд Бертельсмана,  зафиксировав у нас «эрозию демократии».

Как говорил один из украинских президентов: «Свобода — как воздух». Продолжая эту мысль, скажу, что ее нехватку нельзя не почувствовать. Бизнес людей, неугодных власти, подавляется, телевидение деградирует, против оппозиции открываются уголовные дела. Украинцы массово эмигрируют. Можно не верить в якобы тайную, но разошедшуюся в СМИ информацию из МВД о том, что за полгода из страны выехало больше людей, чем до этого за четыре года. Но она находит и косвенное подтверждение: миллион украинцев подали заявку на получение «зеленой карты» США. Кто уедет из Украины и с кем мы останемся?

Прошлая весна, которая сулила гражданам сворачивание льгот, принесла гражданские протесты.  Какой будет эта весна? Есть ли у людей готовность выходить на улицы? По какому поводу? Что может стать последней каплей в чаше их терпения?

Мы решили опросить лидеров общественных движений и социологов, что они думают о возможности гражданских протестов.

Виктор Сердюк, глава организации инвалидов Чернобыля (Полтава): 

У ВЛАСТИ ЛЕТНИХ КАНИКУЛ НЕ БУДЕТ — МЫ ИМ СНОВА УСТРОИМ 20 СЕНТЯБРЯ

Виктор Сердюк

Конечно, в Украине есть люди, способные на протест. А причины для протеста власть плодит постоянно. По телевизору они говорят, что не забрали ни одной льготы, но Кабмин недавно издал постановление, которым нам теперь возвращается лишь 320 гривен за путевки в санаторий. Напомню, что раньше мы имели право на полную стоимость путевки, а это шесть тысяч гривен. Помните, организацию чернобыльцев Донецка, когда при ликвидации палаточного городка там насмерть затоптали чернобыльца Геннадия Коноплева? (Геннадий Коноплев — умер во время демонтажа палаточного городка в Донецке — Ред.). Неужели кто-то думает, что мы забудем, как они ликвидировали палаточный городок и что при этом погиб Коноплев? Так вот, в Донецке чернобыльцы, с которым я созванивался, рассказывают, что сейчас происходит пересмотр статуса чернобыльцев, который приведет к тому, что мы потеряем полторы тысячи гривен. А  мне после февральской акции (я присоединился к акциям «афганцев» в Киеве) звонили из областного управления милиции и говорят: «Виктор, исчезни из города на недельку. Тебя хотят привлечь по статье  «организация массовых беспорядков». Я тогда на десять дней уехал. Все-таки, отличные парни в МВД работают. Причем, во всех областях. Они не хотят сажать лидеров гражданских организаций. Во всех регионах гражданские лидеры чувствовали, что в милиции много людей, которые отождествляют себя с народом. Скажу честно, в одном из городов Донбасса пару дней назад собрался координационный совет лидеров гражданских организаций. И у нас много планов. У власти не будет спокойных летних каникул, мы снова устроим им 20 сентября (20 сентября прошлого года прошел штурм парламента против ликвидации льгот, который признан одним из самых резонансных событий года — УНИАН).

Сергей Шубников, Общество инвалидов труда и семей работников, потерпевших и погибших на производстве (Днепропетровск):

ШАХТЕР — ЭТО ТОТ ЖЕ СОЛДАТ. МЫ СПОСОБНЫ НА БОРЬБУ

Сергей Шубников

В нашей организации много шахтеров. А шахтер — это тот же солдат. Вы, наверное, помните, как мы врывались в здание Министерства социальной политики в Киеве, требуя встречи с Тигипко? Он и так с нами встречался, но мы хотели не поверхностного разговора, а серьезного отчета. Тогда среди нас были шахтеры, герои труда, которым было по 82-83 года.  Мы ведь не просто слушатели социальных инициатив власти, мы должны контролировать власть, и у нас получается. С нами вчера встречались сотрудники Днепропетровской обладминистрации. Мы требовали свернуть медицинскую реформу, которая ничего доброго области не несет и проводится без учета мнения общественности. Мы смогли добиться отставки главврача области, выступаем в судах, боремся с Антимонопольным комитетом, точнее боремся с завышенными ценами на проезд и на воду. Когда мы узнаем о шагах чиновников в медицине, мы выступаем с требованием к властям сначала обсудить это в прессе. «Вы говорите, что чесотку и сифилис можно лечить в одном медицинском отделении, вчера спросил я чиновника, — тогда скажите об этом по телевидению, чтобы люди были в курсе».  Тигипко обещает осовременить нам страховые выплаты. Следим за этим. В Украине есть гражданское общество. И его активность не зависит от возраста протестующих. Оно зависит от многих других вещей. От того, смогу ли я получить достоверную информацию о шагах власти, и как мобильно я смогу ее передать своим коллегам. Гражданское общество зависит от того, насколько честными окажутся его лидеры. Ведь доверие — это основа всего. У меня нет страха. У меня есть ответственность перед Богом и людьми. Гражданское общество зависит от того, какой будет координация между разными лидерами. Я контактирую с лидерами из Донецка, Кировограда, Луганска. Кто-то из них в случае очередного замыливания властями глаз мгновенно готов ехать на Киев, а кто-то готов ждать. Но главное, что нужно, это доверие. У меня в организации уже есть тридцать человек, тридцать лидеров, которые готовы на любые лишения и жертвы, нужные обществу.

Александр Ковалев, лидер организации «Никто Кроме Нас»:

ОНИ УБИВАЮТ ИЛИ УБИЛИ НАШ БИЗНЕС, НО ЭТИМ ТОЛЬКО ДЕЛАЮТ НАС СВОБОДНЫМИ.

Александр Ковалев

Есть ли в Украине люди, способные на протест? Наша организация много раз отвечала на этот вопрос. Благодаря нам, в обиход  вернулось слово «ветераны», и сегодня оно значит отнюдь не требующих защиты людей, а солдатов, способных защитить более слабых. А слово «афганцы», смею надеяться, вызывает самые добрые чувства у граждан. Три года назад я начал создание организации «Никто, кроме нас». Я купил помещения в регионах, и мы создали уникальное военное братство. Мы строили детские площадки, помогали вдовам и матерям погибших в Афганистане людей, организовывали детские секции по хоккею, и мы не собирались заниматься политикой. Но деятельность властей привела нас в политику. Коррупция, строки роста благосостояния членов правительства,  сопровождавшиеся урезанием льгот, привели нас под парламент. Но вместо мужского разговора власть принялись за репрессии. Против НКН — весь репрессивный аппарат. На прошлой неделе «профилактировали» руководителей НКН из Херсона и Полтавы, особенно жестко общались с людьми из Донецка и Луганска, вызывали на беседу главу НКН Черниговской области, это все офицеры-десантники. Обычно после бесед в милиции на автомойки, СТО, на все мелкие бизнесы членов НКН нападают проверки. Неужели вы думаете, что кому-то удастся нас запугать? Они убивают или убили наш бизнес, но этим только делают нас свободными. Репрессии могут сплотить так же сильно, как пережитая война. Мы не знаем, готов ли народ выходить на улицы. Но точно знаю, что мы не боимся.

Людмила Гуцол, лидер благотворительного фонда «Доброта» (Харьков):

МЫ ПРОТИВ АКТИВНЫХ ПРОТЕСТОВ

Людмила Гуцол

Наша общественная организация против революции, против разрушения и, если хотите, на сегодняшний день — против активных протестов. Мы за то, чтобы менять нравственную среду и сознание общества. В Украине выстроена политическая система, при которой любой политик оказывается тем, чем он в конечном счете оказывается. И общество тоже несет ответственность за то, что оно приняло подобную систему. Эту систему нельзя латать, замена одних лидеров другими ничего не даст, пока не осознаем: общество должно менять ценности. Мы однажды согласились, что «власть и деньги» — это та ценностная база, на которой  развивается украинское общество. И мы пожинаем плоды этого согласия. Сейчас легко людей вывести на баррикады. А кто придет? Я считаю, что сначала нужно создать среду, в которой появятся новые лидеры и новые элиты, которым доверяет общество. А потом можно и на баррикады. Если они, конечно, понадобятся.

Евгений Головаха, заместитель директора Института Социологии

Я МАЛО ВЕРЮ В АКТИВНОСТЬ ЛЮДЕЙ

Евгений Головаха

Люди не выйдут на протесты. Когда я вижу, как обращаются с учеными, я мало верю в активность людей. Посмотрите на последние «новости науки». Академия педнаук берет взятки в 11 миллионов (несколько дней назад был арестован директор академии педнаук за подозрение во взятке — Ред.). Патон разливает водку (Имеется ввиду новость, что в спортклубе института имени Патона обнаружен цех по разливу водки — авт.). Институт социологии «расхищает» деньги (новость, как весь Ученый совет пригласили в СБУ облетела все СМИ). А химики «крадут» секреты. (Имеется ввиду подозрение в шпионаже, под которое попали директор Института сорбции и эндоэкологии — Ред.) И только СБУ — один-единственный орган, который за всеми следит и всех посадит на место. Боюсь, что все уже давно сделано. Думаю, что и журналистов могут повязать. А ученым показали их место.

Ирина Бекешкина, директор центра «Демократические инициативы»:

НЕ НАДО НЕДООЦЕНИВАТЬ ГРАЖДАН

Ирина Бекешкина

Люди выходят на улицу, когда остро затрагивают их интересы. В Украине был Налоговый Майдан. Были чернобыльцы, афганцы. В Николаеве вышли люди, требующие справедливого суда над преступниками. Когда власть наступает на болевые точки, то граждане мобилизуются. Их многие тысячи. Поэтому не надо недооценивать граждан. Репрессии есть, но пока касаются оппозиции и вероятных противников власти на выборах. Общественные организации в выборах участия не принимают. Но я не исключаю, что ближе к выборам давление могут почувствовать организации, так или иначе задействованные в мониторинге выборов. Но пока этого нет.

Опрашивала Маша Мищенко